>>>> Приемная

Вообще Влос намеревалась изначально посетить свой кабинет и лишь после этого направиться туда, где оставила тело Доминика.
Но ночь наступала. В ее объятьях оказалась уже вся территория вокруг неприступных стен Академии. Ее холодные пальцы стучались в окна. Белый, почти слепой в непроглядном тумане глаз Священной Луны кровожадно подмигивал эльфийке. Она ждала приношения, а тело Доминика нуждалось в обретении покоя…
Убрав ключ от пустующего кабинета, над которым скоро появится невидимая табличка, извещающая проходящих мимо, кому принадлежит дверь и помещение за ней, Олаф укуталась в плащ и натянула на белоснежные волосы капюшон.
Гибкое сильное тело, соблазнительные формы которого почти полностью снедались широкими складками, скользнуло в тень. Дышать стало тяжелее, но такой путь позволил эльфийке оказаться на месте втрое быстрее ,чем в том случае, если бы ей пришлось идти через все здание к самой окраине открытой территории владений Академии, к  расположенному там у самого леса кладбищу и странному таинственному склепу, временному пристанищу безразличного к земным неудобствам Нику.
Девушка сделала шаг из тени и шумно втянула воздух. Холодный поток благодатно обжег слизистую носа – это было куда лучше, чем сухой и бескислородный воздух теней. Пышная грудь тяжело поднималась и опускалась. Наконец дыхание полноценно восстановилось.
На улице было слишком холодно и это чертовски затрудняло путешествие по теням той, кто никогда не была теневым магом. Она предпочла бы полет, но тратить энергию на это было жаль… Ей и так пришлось изрядно обокрасть парня в приемной ,чтобы завершить обещанное.
Желтые глаза прекрасно видели в темноте. И девушка без труда нашла в этом тумане склеп и вход в него. Петли предательски шумно скрипнули – Влос чертыхнулась, но даже оборачиваться не стала – никого здесь быть не могло.
От синевато-алых губ эльфы шел пар. Кожа пересохла от сильного ветра, но ее это мало волновало.
Здесь все так же темно, только нет сырой снежной пыли, от которой очень быстро начинают слезиться глаза. Влага тут же замерзает на ресницах – тогда приходит сладкая ноющая боль…
Олаф стояла в проходе глядя перед собой. Саркофаг, и колодец, скрытый в нем. Кажется над ним тьма была еще гуще. «Наверное, если опустить в нее руку, то ее не будет видно…» как в той иллюзии, которая скрывала украденные у трупа Максимилиана деньги. Монетки как раз звякнули во внутреннем кармане. Влос улыбнулась и перевела взгляд на Доминика.
Бледная кожа уже казалась синеватой. Трупные пятна не могли взять свое в таком холоде, но и то, что видела эльф, заставило сердце, словно отлитое из лунного металла, сжаться.
Олаф опустилась на колени сбоку от покоящегося на крышке саркофага тела.
Еле просматриваемое в темноте лицо опустилось к голове Доминика. Он был мертв. Ее кожа уже не помнила его тепла, зато в памяти отпечаталось намертво каждое слово и каждое движение… Как она могла потерять такое?
Руки дрогнули и эльфийка, злясь на себя, сжала до боли кулаки. Уже ничего не сделаешь… К тому же она в долгу у Луны.
Тело Влос словно губка пропитывалось энергией Орфея – яростной, неудержимой, пьянящей. Ее руки втиснулись под колени и плечи элементаля.
Лунная охотница выпрямилась так быстро, словно ничто не тянуло ее к земле. Осторожно она внесла усопшего на индевелую улицу.
Девушка повела плечами, освобождая их от плаща, тут же подхваченного лентами смога. Морозный воздух обдал бархатистую кожу.
И снова исчез знак у лопаток.
На этот раз крылья девушка выпускала медленно, экономя энергию. Они медленно начинали расти растягивая кожу, медленно прорываясь сквозь ее тонкость, не заливая белый глубокий снег алыми  и темно-вишневыми брызгами.
Толчок… И темным ангелом эльфийка взмыла в высь в поисках достойного места для погребального костра…

>>>>> Плачущая статуя

>>>> Комната Лакары

Густая разряженная субстанция тени прорывалась внутрь, скользя между губами раскрытого рта, судорожно хватающего воздух. Эльфийка бежала так быстро, как только позволяло ей плотное пространство, цеплявшееся холодными лапами за стройные ноги, обвивавшее талию, ласково шепотом напевающее на ухо песнь смерти...
Сердце упрямо гнало кровь по артериям и венам, заставляя ослабшее тело двигаться вперед. Сосуды бились в затылке и в висках, разнося по телу гулкий звон колокола.
"Он звонит по мне, Торетти.." - Олаф знала, что это галлюцинация, плод воспаленного воображения, сливающегося с памятью, уродовавшего картинки ее прошлого, с одной лишь целью: облегчить эту смерть, превратить ее в благословенное освобождение... Еще удар... он эхом разнесся в тенях... галлюцинация и не более того, но она могла стать последней.
Голова Влос кружилась, мир вокруг превратился в бешено вращающийся вихрь. Она уже не понимала, куда бежит и где конец пути... Легкие разрывались от бессмысленной работы. Дыхание исчезло. Грудь больше не поднималась в такт вдохам. Сердце замедлилось, его бухающие удары становились все реже…
Воительница оттолкнулась от земли.
Тень практически выплюнула ее тело на холодный темный мрамор пола.
Эльфа уже была без сознания и даже не могла почувствовать весьма сильный удар головой о каменную крышку саркофага, лежащую на полу. Волосы снежно-белыми змейками разметались, затылок по-прежнему прикрывал широкий темный капюшон, край которого немного приоткрыл при падении лицо.
Из носа девушки текла кровь, тонким ручейком прокладывая алую дорожку по губам, каплями срываясь с них на мрамор.
Зверь тихо стонал в своей клетке истекая кровью, захлебываясь в бардовой луже под узкой кошачьей мордой...
Единственное живое, что Олаф держала так глубоко взаперти, заставляла голодать, пока истощенное оно не вырывалось наружу, проскальзывая между прутьями своей тюрьмы, расцветшее в объятьях вампира, сейчас страдало, разрывая бесстрашную и безжалостную воительницу на жалкие бесполезные лоскутки... Разве для этого она столько лет лепила себя?
Сердце сжалось... затем снова... Наконец, диафрагма опустилась вниз, помогая легким наполниться воздухом...
Олаф снова дышала. Раздался глухой кашель, пальцы шевельнулись, но вырвать себя из этой тьмы эльфийка не могла.

Олаф перехватила направленную к ней энергию, словно одичавший за годы, проведенные в лесах, человек протянутый ему кусок хлеба. "Глоток", и включилась система автономного питания... Ее надолго не хватит - лишь для того ,чтобы подстроить под себя чужие токи, слишком светлые, трудноперевариваемые...
Когда твоя магия позволяет тебе контролировать живые силы, скользить в их потоках, менять форму, расчленять на кусочки, ты начинаешь с особой ясностью осознавать, что нет двух одинаковых потоков... Только у котов и демонов высшего ранга - эта энергия почти неотделима от их хозяев... Впрочем, Влос намеревалась однажды доказать, что и этот постулат - просто бред, политическое ограничение, завуалированное под научный факт.
Сильные руки подхватили тело эльфийки. Воительница ощущала себя словно в заполненной странным густым месивом склянке. Только теперь с одной стороны стало теплее от живого тела. Легкие несильные удары холеных ладоней по лицу. Жидкость начала быстро испаряться, освобождая эльфу от своих оков. Глубокий вдох. Эльфийка впилась пальцами в плечи того, кто поставил ее на ноги. Олаф быстро уперлась ступнями в мрамор пола, пытаясь понять, насколько ее тело готово быть послушным своей хозяйке, к тому же невежливо продолжать висеть на шее своего временного благодетеля, если можешь освободить его от этой ноши.
Влос наконец распахнула угольно-черные ресницы. Зрачки мгновенно расширились, поглотив всю желтизну, затем снова начали сужаться, становясь лишь вертикальной щелочкой на янтарном фоне.
Кажется, это склеп... Неужели тени позволили ей выйти туда, куда она шла? "Значит, я вам еще нужна..." - едко усмехнулась хищница, снова ускользнувшая от костлявых пальцев смерти.
А под остывшими ладонями лунная охотница ощущала мерную пульсацию живого тела, по которому сердце гоняло свежую кровь.
Это была лишь секунда: руки эльфийки сорвались с плеч мужчины, пальцы одной из них впились в шею, ноготь большого пальца вдавился в нежную кожу подбородка параллельно трахее, вторая ладонь сорвала ворот (Кажется, этот человек был священником... К счастью, Олаф относилась к религиям любого рода весьма скептически). Движение красивого лица вперед и острые клыки вспороли кожу, принося лишь боль... Влос была голодна и ее сейчас мало что интересовало, кроме собственного благополучия...