Арманд чувствовал, как Легран постепенно сдает оборону и перестает упираться. Да ее как таковой и не было, той обороны. Утонченный, изысканный секретарь даже при всем желании ничего не смог бы противопоставить ректору. И теперь он, очевидно, осознав тщетность своих усилий, уступил воле Арманда. Его смущение, робкие попытки ответных ласк, прерывистые негромкие стоны, стройные длинные ноги, покорно разведенные в стороны, светлый шелк волос, разметавшихся по дивану, еще только больше распаляли желание ректора. Задранная рубашка обнажала красивое тонкое тело, с уже проступающими на бледной, нежной коже красными полосами от когтей ректора.
Ни о какой нежности речи давно и не шло, Арманд хотел его немедленно и сейчас же.
Как же расстегивается этот проклятый замок у него на брюках?!!
Ректор даже не сразу понял, что их уединение прервано. Только когда по слуху резануло пронзительное «Господин ректор!!!», он приподнялся на локтях, недоуменно повернул голову, все еще не веря, что кто-то осмелился его прервать, и раздосадованным взглядом крупного хищника, поискал источник шума. Им оказалась до невозможности несуразная тощая тетка, стоящая сейчас у распахнутой двери в его кабинет, с жеманно поджатыми губами, что в народе обычно называется «куриной попкой», и глазами недоеной козы. Которые, к слову сказать, сейчас были обращены на ректора и пылали праведным гневом и яростным негодованием.
Ну почему, почему именно сейчас?! Когда я уже почти в него…
Ректор почувствовал как все вожделение резко улетучилось. Вид экономки действовал отрезвляюще.
А потом произошло невероятное.
Прямо на ректора плеснул поток холодной, резко пахнущей воды. Леграну тоже досталось. Не забыв отметить, как соблазнителен он в прилипшей к телу одежде, ректор медленно встал с дивана, откинул с лица мокрые пряди черных волос, и смерил стоящую перед ним женщину полным ледяного презрения взглядом. Ректор подавил первый порыв резко вскинуть руку и, выставив когти, молниеносно ударить снизу вверх, целя в подбородок, только ближе к шее. От подобных ударов головы летали высоко и далеко… Но здесь была его Академия, подвластная ему территория, а вовсе не охотничьи угодья, а стоящая перед ним была сотрудницей этой самой Академии, совершенно искренне возмущенной творившимся развратом и действовавшей из собственных соображений о морали во благо общего дела. Странных, надо сказать, соображений… Очень странных.
К тому же, ректор, разобрав, наконец, вопли экономки, понял, что не узнан.
У самой недо*?@#, так и другим не даешь?!!!
А вслух сказал:
- Позвольте представиться. Арманд. Ректор. А вы, полагаю, новая экономка?! Кто же ее принял?? Вот после этого... - он выразительно глянул на пустое ведро в руках женщины. - ...диван вы точно не отмоете!! А вас даже и в рабство не продашь, чтобы хоть частично компенсировать его стоимость!! Никто не купит такое недоразумение! - последние слова он уже прорычал сквозь зубы, беснующееся в нем раздражение все-таки давало о себе знать. - Да за подобную выходку вас бы высечь до мяса да на кол посадить, предварительно освежевав!!! ПШЛА ВОН ОТСЮДА!!!
Пальцы ректора стальными тисками сжались на тощем плече экономки, и он небрежно и резко поволок ее к двери, не обращая внимания на то, что она не поспевает за широким шагом ректора, и как бы невзначай задевая своей пленницей препятствия в виде мебели. Ударом ноги распахнул дверь, вырвал из рук экономки ведро и вышвырнул в коридор.
- Сейчас вы или уйдете своим ходом, или полетите вслед за своими причиндалами! И я не гарантирую, что при этом ничего не сломаете!!
Ректору так и не терпелось хорошим пинком спровадить вредную тетку в полет по кривой траектории, но он помнил о правилах приличия и обхождения с дамами.